Здравствуйте, уважаемые обитатели интернет-сообщества “Пикабу”. Сегодня, возвращаясь со служебного расследования, проводимого в замкнутом коллективе лиц рабочей специальности в целях определения серийного похитителя ТМЦ, увидел у себя среди личных сообщений в одной из соцсетей нечто устрашающее – и издевкой присланную ссылку на указанный в теме крик истерзанной полиграфом человеческой души. Человек как бы спрашивал меня: “вот и чем ты занимаешься, моральный извращенец, калечишь людям судьбы, злорадно лишаешь престижных должностей, заработка и прочее, прочее, прочее”. Так что, увы, мое возмущенное безмолвными обвинениями со стороны этого человека, а также со стороны местного контингента, естество, требует сатисфакции, так что буду держать ответ и за себя, и за профессию, раз уж лучших и более способных представителей, чем я, тревожить бессмысленно. Текст, предупреждаю, может получиться несколько сумбурным, непоследовательным, но такова специфика материала, излагаемого в крайне сжатой форме – в нем я пытаюсь объять необъятное, впихнуть невпихуемое и все в этом роде…
Для начала, хочу сказать пару слов о ситуации, в которой оказалась уважаемая Svetovar. Следует отметить, что по состоянию на данный момент в РФ, не буду говорить за все СНГ, остро стоит вопрос о существовании “темной” и “светлой” стороны специалистов, ответственных за проведение проверок с использованием полиграфа. В отношении данного конкретного случая все еще более гипертрофировано – в России большинство частно-практикующих полиграфологов, НЕ УМЕЕТ проводить кадровые проверки внешних и внутренних кандидатов, а также действующих сотрудников. Методы данных специалистов скорее напоминают “психологическую дубину” и гадание на кофейной гуще. Даже при корректно соблюденной структуре теста, скопированного с какого-либо методического пособия, отсутствие хотя бы элементарных представлений о физиологии и психологии человек, вера в то, что “я тест проведу, а а машина сама разберется”, создает благодатную почву для ложного обвинения, либо ошибки второго рода – пропуске цели. Полиграф – не более чем самописец, вся процедура тестирования основывается на знаниях обеих вышеназванных дисциплин, а интерпретация результатов должна проводиться методами экспертного и математического анализа, о чем поговорим позже. На тестировании человека, создавшего тему, я не был, какие ошибки были допущены – не знаю, но если есть желание разобраться – Svetovar, затребуйте видеозапись тестирования и распечатку Ваших полиграмм, а затем пришлите мне, надеюсь, какая-либо форма связи в Пикабу присутствует. Любой уважающий себя полиграфолог, даже частный, ведет видеозапись тестирования, о чем предупреждает, скажем, в соглашении об обработке персональных данных, у меня, например, она ведется по экспертной методике с двух камер – направленных на тестируемого и на экран компьютера с бегающими “кривульками” снимаемых параметров соответственно. Запись, естественно, должна начинаться с момента привода тестируемого в кабинет, а заканчиваться моментом его ухода. Пока могу сразу сказать, что если темы, подвергаемые проверке, Вы не исследовали углубленно по технологии рисования “маршрутной карты”, как требует современная теория полиграфных проверок, такое тестирование уже само по себе отвечающим критерию валидности считаться не может. Далее представляю для ознакомления шаблон маршрутной карты, предлагаемой центром “Эксперт”, да простят меня его представители за публикацию, для данной проблемной темы. Повторюсь – это всего лишь шаблон, окончательно формируемый в ходе свободной беседы, по которому мы выстраиваем картину понимания ситуации для каждого тестируемого отдельно, разжевывая её составные элементы, исходя из требований СБ, либо прямого работодателя. Причем, обратите внимание, таких тем может быть от 6 до 12 в скрининговом тесте.
Далее, плавно перейдем в область определения метода как “лженаучного”. Данный образ прочно закреплен у населения различного рода популяризаторами, а также людьми совершенно к этому непричастными, распространяющими информацию о том, что они были безвинно обвинены кровопийцами-полиграфологами, пользующимися шайтан-коробками. Последние вызывают у читающей публики негодование, во многом спровоцированное “систематической ошибкой выжившего” – никто о том, что полиграф не прошел “по делу”, писать об этом в интернете, да хоть даже на заборе, не будет. Комментарии жертв психофизиологических пыток же всегда уютно гнездятся под любым упоминанием полиграфа в СМИ, соцсетях, форумах и площадках, формируя общественное мнение. Ссылаясь на работы и источники, известные мне, я постараюсь вскрыть невежество популяризаторов и по возможности утешить группу пострадавших хотя бы тем, что они стали либо жертвами простой статистической ошибки, либо недостаточной квалификации и компетенции полиграфолога. Итак, одно из примечательных исследований, направленных на сравнительный анализ результатов тестирований на полиграфе и других средств диагностики, проведено П.Э. Крюсоном в 2003-м году, опубликовано на страницах выпуска 32 (1) журнала “Полиграф”, издаваемого Американской ассоциацией полиграфологов с 1972-го года, ныне данный журнал называется “Полиграф и судебная оценка достоверности информации. Журнал научных исследований и реальной практики”, фактически эта работа представляет собой аналитическое исследование порядка 1200 статей и рефератов в области психологии, медицины и психофизиологических тестирований с применением полиграфа. Результаты приведенной работы выглядят следующим образом – средневзвешенное значение “точности” (понимаемой как соответствие результата объективной действительности, определенной посредством признания лиц, подвергшихся проверке, либо вынесения судебного решения) применения полиграфа как средства выявления преступных действий, составило 0,88. Иными словами, до 2003-го года каждое тестирование на полиграфе с целью получения ориентирующей информации при проведении расследований в США подтверждалось в 88 случаях из 100, 12 человек были либо ложно обвинены, либо ложно оправданы, при средней чувствительности теста 0.92 и избирательности 0.83. А теперь внимание – ближайшее по значению “точности” принятия решения оказалась как средство диагностики заболеваний внутренних органов и систем МРТ (ядерная магнитно-резонансная томография), где уже 0.87 случаев соответствовали реальной действительности, затем идет КТ и УЗИ с равным значением 0.86, после рентген с результатом 0,81, за которым идет тест на алкоголизм MAST, показавший результат 0.78. Не буду скрывать, прямо за MAST идет результат применения полиграфа при скрининговых проверках с результатом 0.74, с удручающим значением чувствительности теста на уровне 0.59 в противовес рекордной избирательности – 0.9. Дальше находятся только психологические тесты DSM-IV и две формы существования MMPI с показателями 0.7, 0,67 и 0.61 соответственно. Как интерпретировать эти результаты? Ну, начнем с того, что если Вы подозреваете у себя травму коленного сустава, скажем, предварительно, разрыв рога мениска, и придете с жалобами к своему травматологу, который направит Вас на МРТ, откуда Вы вернетесь с диском и расшифровкой, данный диагноз, даже если он соотносится с действительностью, подтвердится в среднем в 87 случаях из 100. Наличие инородных тел, следов иных травм, легкое движение ноги при работе томографа, квалификация специалиста – всё это непосредственно влияет на качество проводимой диагностики.Тем не менее, на МРТ мы активно ходим, не сомневаемся в надежности, валидности и точности метода. И действительно сомневаться не за чем – это очень хорошее средство диагностики, спасшее множество жизней, а процент ошибочных заключений, основанных на томографии, сравнительно низок. Однако у меня возникает вопрос – почему общество относительно спокойно относится к врачебным ошибкам при постановке диагноза, пускай и первичного, но придерживается политики нулевой терпимости по отношению к ошибками, возникающим при применении полиграфа? Цена данной ошибки как правило невелика – даже если в коллективе из 10 человек совершено хищение, а полиграфолог выявит двух-трех подозреваемых, при том условии, что в действительности причастен лишь один человек, данная информация для оперативных целей является просто бесценной. Мы за несколько дней работы сократили круг подозреваемых на 7 человек – это же просто песня какая-то. А с учетом того, что для трех оставшихся можно подготовить уточняющие тесты, рано или поздно мы получим объективный и надежный результат. Скрининги же представляют собой проблему иного рода – мы даже не знаем, что ищем, двигаемся наощупь, заряжая огромное количество проверочных тем. Вероятность ошибки при оценке полиграммы “на глаз” существенно возрастает: там, где даже начинающий студент безошибочно определит виновного в хищении при проведении служебного расследования, он же не обнаружит признаков воровства, применяя скрининговую методику – из-за недостаточного её понимания, отсутствия математического аппарата для принятия решения, банальной недоработки, множества других факторов, подлежащих проверке или активного “противодействия” тестируемого лица (касается лишь неподготовленных специалистов, опытные полиграфологи всегда отделят “нормальную” физиологию от признаков вмешательства в неё). Это не значит, что применять скрининг сам по себе нельзя. ПЦР скрининг – тест на коронавирус, дает ложноположительную ошибку на уровне 20-66%, исходя из информации, опубликованной в СМИ. Тем не менее, это единственный доступный экспресс вариант диагностики заболевания, также как кадровый скрининг – единственный на данный момент комплексный способ оценки рисков при приеме на работу и перемещении по вертикали-горизонтали кадров. Апробируется и готовится к массовому применению eye-tracker, уже существует midot, но увы, ай-трекер на данный момент обладает закрытым алгоритмом обработки результатов, осуществляемому на удаленных серверах, а midot при всех его удобствах и приемлемой точности не является гибким инструментом, которому можно задать все интересующие факторы риска на предприятии/службе.
Почему полиграф работает? Хотя бы потому, что там нечему не работать – это всего лишь прибор, регистрирующий Ваши физиологические реакции в ответ на предъявляемый стимульный материал, протекающие по схеме Раздражение – Возбуждение – Ощущение – Суждение, иначе говоря, первоначально неосознаваемо. Исследования, подтверждающие устойчивую взаимосвязь психических процессов и физиологических проявлений проводили и Вундт, и Павлов, и Лурия, и великое множество физиологов и психологов на базе экспериментальных лабораторий и теоретических выкладок. Проблема состоит лишь в том, чтобы соотнести условно “лживые” реакции с условно “правдивыми” ответами. И здесь всем интересующимся придется туговато – если тот же Лурия при помощи пьезоэлектрического датчика по латентной задержке ответа выявлял лиц, скрывающих информацию, то об использовании полиграфа с той же целью у нас на родине заговорили относительно недавно, а вся теория его применения в РФ базируется на ограниченном количестве имен, перечисление которого публике ничего не скажет. Более того, зачастую анализируется информация, по крупицам полученная из открытых источников США или Европы, а вместе с прогрессирующим ухудшением международных отношений соразмерно политической обстановке падает и её качество. Тем не менее, ничего принципиально нового о самой теории сказать нельзя – в любом учебнике нормальной физиологии широким массам дается общее понимание специфики влияния когнитивно-эмоциональных психологических процессов на картину протекания физиологических реакций в ответ на раздражитель, обусловленных постоянной подстройкой организма к изменениям окружающей обстановки и иных параметров внешней системы (иными словами, речь идет аллостазе). Данные реакции, обусловленные деятельностью симпатического и парасимпатического “отделов” вегетативной нервной системы, человек контролировать не в состоянии. Более того, огромное множество биохимических соединений, нейромедиаторов, передающих в синаптические щели между нейронами (а также от нейронов к железам), объединенными в интересующие нас отделы нервной системы, волну возбуждения потенциала действия, сводит к минимуму воздействие способов “фармакологического” противодействия, так как проблематично одновременно “связать” рецепторы норадреналина и, например, ацетилхолина (который, что парадоксально, является основным нейромедиатором парасимпатической нервной системы, но при этом отвечает за симпатическую иннервацию эккриновых потовых желез, которые парасимпатической иннервации не имеют). А теперь самое интересное – нам не нужно искать доказательства связи лжи с её физиологическими проявлениями, например, с увеличением проводимости участка кожи, связанного с активацией деятельности потовых желез. За нас это успешно сделает математическая статистика, теория вероятностей и комбинаторный анализ, активно применяемые любым добросовестным полиграфологом при подготовке и написании отчета.
Если вы 10 раз заходите в темный переулок, и 10 раз в нем вас лупят свинцовой трубой по затылку, значит, намечается вывод о системности этого процесса. В самом деле – 1 раз, ну не повезло, 2 раза – простое совпадение, 3 раза – ну, и такое бывает, 4 раза – стоит задуматься, но выводы делать рано… Ребята, при проведении ПФТ пусть никого по голове и не лупят, но выводы анализируются схожим образом. Если при предъявлении стимульного материала на полиграмме видна реакция на определенный тип/группу стимулов (каждая реакция есть изменение физиологии, однако не каждое изменение физиологии есть реакция – здесь подключается блок медико-биологических знаний полиграфолога), то мы можем списать это на случайность. Пока что предъявление нам ничего не дает – мы задали 5 вопросов, из них получили реакцию на один – ничего необычного. Если провести второе предъявление того же ряда стимулов в измененном порядке, мы можем увидеть систему, ведь мы снова получили реакцию на тот же стимул. На третий раз, снова получая реакцию на этот же стимул, мы задумываемся, а в дальнейшем, подтверждаем свои догадки последующими предъявлениями, на данный момент теория предписывает устанавливать их количество в районе пяти для одного теста. Но что, если человеку вопрос так сильно понравился, что он на протяжении получаса радостно на него подсознательно, надсознательно, либо вовсе несознательно реагирует, даже не подозревая, что его уже записывают в террористы/рецидивисты? Для исключения ошибки полиграфолог проведет другой тест, вероятнее всего по другой методике. Все интересующие вопросы будут переформулированы таким образом, чтобы при изменении конструкции сохранять прежнюю коннотацию. Таким образом, функция распределения вероятности случайного реагирования на стимул стремительно убывает, чего более чем достаточно для расследования (вспомним о плотном взаимодействии с оперативниками, более того, о вероятности, что сам полиграфолог является одним из них) и, увы, недостаточно для скрининга, где зачастую лишь от заключения полиграфолога зависит получит человек работу или нет, дадут ли контрактнику допуск к оружию или нет, и так далее… Здесь стоит заметить, что, как я и писал ранее, другие методы диагностики так же и даже более неидеальны, излишняя акцентированность ведомственных психологов на проведении психологических тестов так же приводит к неприятностям для личного состава – известны, например, случаи, когда из-за выбора черного цвета в цветовом тесте Люшера сотрудника длительное время не переаттестовывали. Здесь все решает конкретная ситуация и конкретные обстоятельства – скажем, степень взаимодействия полиграфолога с СБ организации, если подразумевается частная работа в интересах кадрового отбора, его личный профессионализм, ответственность и соответствие проф.стандартам. Рекомендую даже для самых благонадежных исполнителей при скринингах устанавливать для себя ожидание достоверности заключения на уровне 0.7-0.8, где 20% необходимо закладывать на ошибки обоих родов и неопределенные результаты. Люди не роботы, и вне зависимости от того, насколько грамотно заведены вопросы, относящиеся к предполагаемым факторам риска, могут реагировать на них совершенно вредным для проверки образом (друг у тестируемого условно- судимый, он случайно вспомнил об этом прямо во время теста, хотя 5 лет уже не общаются, но интервал проверки полиграфологом не определен и вообще разговор в предтестовой беседе про друзей и не заходил, вот он и сидит на стуле, думает, врет он на этот вопрос или нет, неосознаваемо накручивая его значимость). Каждая “выстрелившая” тема нуждается в перепроверке, конкретизации и верификации, а на это уходит огромное количество времени.
Про время можно сказать лишь следующее – любой скрининг не может длиться в среднем менее трех часов. Зачастую его требуется значительно больше, средние скрининговые проверки “на результат” у меня лично занимали порядка пяти. Знаю также о людях, которые проводили особо ответственные тестирования по выявлению коррупционных рисков на протяжении 12-ти часов с перерывами, но это уже, конечно, как по мне, больше похоже на психологическую пытку. Расследования могут проходить несколько быстрее, благодаря тому и при условии, что полиграфолог знает, что ищет, а среди круга подозреваемых лиц есть только один или несколько лиц, имеющих информацию о событии, – непосредственные его участники. Действительно, смоделируем ситуацию, при которой никто из коллектива не знает, что из ящика стола начальника пропала некая сумма денежных средств, находившихся в черном кожаном кошельке, которого никто из персонала, кроме столового вора, не видел. В ящике стола лежали ключи от автомобиля, их тоже не видел никто, кроме причастного лица. Что полиграфолог в этом случае может сделать? Естественно, предъявить подозреваемым лицам стимульный материал, по своей однородности и гомогенности для непричастного лица потенциально незначимый. Что украли? Деньги, банковскую карту, электронный ключ, пропуск, инвестиционную монету? Откуда украли? Из кошелька, из барсетки, из шкатулки, из портфеля, из кожаной сумки? Где находился предмет? В ящике стола, в сейфе, в кармане куртки, на полке, под столом? Что лежало рядом? Ключи от автомобиля, флешка, телефон, перчатки, очки? Для непричастного – простой набор слов, для причастного – неосознаваемая реакция опознания предмета. Естественно, приведенный материал в тесте я бы использовать не стал, но это лучшее, что я могу себе представить в 4 часа ночи. Также я не учитываю возможность распределения ролей в преступной группе, где один непосредственно ворует, а другой стоит на стрёме, но вы должны понимать – в этой ситуации работает именно профессионализм и опыт полиграфолога, а не сама шайтан-коробка. А подспорьем для правильной оценки являются критерии непараметрической статистики и расчет кумулятивной функции распределения вероятности получения того или иного балла по тесту, что-то из этого работает в полуавтоматическом или вовсе автоматическом режиме как результат метрической оценки, а что-то требует самостоятельной работы, благо, для практикующих полиграфологов существуют возможности оценки данных как при помощи нормативных таблиц, так и при помощи “комбайнов” непараметрических тестов, где можно вдоволь наиграться с p-value для увеличения чувствительности теста, либо её уменьшения и укрепления значения избирательности.
Естественно, все далеко не так просто, как я попытался представить выше, но общая мысль, надеюсь, прослеживается. Для ознакомления с одним из алгоритмов анализа данных, полученных с биологического объекта в ходе тестирования на полиграфе, прошу подробнее ознакомиться со статьей https://preprints.ru/article/448, она того более чем полностью заслуживает и освещает предмет моего сегодняшнего сообщения с позиции математического анализа куда лучше, чем когда-либо мог бы я сам. Статья выложена в открытый доступ, так что надеюсь, что её авторы не станут возражать против того, чтобы с ней ознакомились любопытствующие. Что касается вывода – граждане, тестирование на полиграфе опирается на фундаментальные научные дисциплины, ни в коем случае не противоречит им, остается самым доступным, надежным и валидным способом получения ориентирующей информации, которая в дальнейшем обязана перепроверяться оперативными, следственными и иными методами, применительно к кадровым проверкам – например, опросом, наблюдением и наведением справок. Несмотря на относительно скромную точность скрининговых проверок, необходимо отметить, что при грамотном применении польза от них на порядок превышает потенциальный вред, который полностью зависит от политики компании – набор “лучших из лучших”, либо же “лучших из худших”. Более того, на данный момент это единственный способ быстрой и основательной проверки по множеству факторов риска, нежелательных для руководства. И если СБ организации будет знать “где искать”, диагностическая ценность проверки сотрудника экспоненциально возрастет. Что касается расследований, не стоит говорить, сколько преступлений было выявлено и раскрыто именно при помощи полиграфа, активно применяемого в нашей стране практически всеми силовыми ведомствами (в целях скрининговых проверок уже и ФССП подтягиваются). Что касается того, что данные, полученные при проведении ПФТ, не являются доказательствами в уголовном процессе: здесь необходимо отметить, что психофизиологические экспертизы с использованием полиграфа активно назначаются следователями и дознавателями, а выполненные экспертами Следственного комитета ПФИ активно подшиваются в уголовные дела по всей стране. Под конец упомяну и тот аргумент противников полиграфа, что многое завязано на профессионализме исполнителя и его субъективной оценке – во-первых, как мы уже выяснили, оценка, основанная на методах статистического и комбинаторно-вероятностного анализа не может считаться исключительно субъективной, во-вторых, товарищи, буквально всё вокруг вас концентрируется на субъективной оценке и является результатом деятельности других людей, профессионалов своего дела. Вы приходите к врачу с надеждой на объективность и беспристрастность, но получаете мнение, соответствующее действительности с определенной вероятностью. Довольно высокой, если врач профессионал своего дела, или довольно низкой – если он вчерашний интерн и не имеет реальной самостоятельной практики. И так каждый день – Вы оцениваете риски, проверяя рейтинг таксиста, а выбирая доставку еды, Вы все так же, скорее всего, ориентируетесь на мнение других. Полиграфологи такие же люди, как и Вы, но если специалист вооружен знаниями, опытом, научным аппаратом и высокоточным оборудованием – он просто оценивает определенную группу рисков лучше, видит то, что от него пытаются скрыть. Это делает из простого человека профессионала своего дела, на которого можно положиться в решении трудных вопросов.
Если на фоне читательского интереса возникнут вопросы – постараюсь более сдержанно, спокойно и менее сумбурно ответить на них в следующий раз – увы, осветил в конечной редакции процентов 5 от всего того, что хотел изначально, где-то с чрезмерными упрощениями и схематизацией, а где-то просто с очевидными недоговорками и опечатками. Приводить данное сообщение к нормальному бою у меня уже времени нет. Всего Вам доброго, если есть интерес – держитесь на связи.
Да, и про измены. Не надо идти за решением семейных проблем к полиграфологу, ибо никакой статистики, мета-анализа и прочих исследований эффективности полиграфа в данных вопросах не проводилось и проводиться из-за специфики поднимаемой проблемы не будет. Пока мы можем сделать предположение, что фактические обстоятельства и физические действия в такой ситуации подтвердить или опровергнуть можно, но это выводы, основанные ни на чем. При прочих равных стоит либо обратиться к семейному консультанту, либо нанять частного детектива, который полулегально добудет интересующую информацию, процент признаний по изменам ниже плинтуса, а проверка или перепроверка выводов полиграфолога затруднена или вовсе невозможна. На данный момент, для самого проработанного и наиболее изученного теста в России, используемого для проведения расследований доля правильных ответов, исключая неопределенные результаты, составляет 93-94%. Для скрининга с двумя вопросами – около 86%, для многофакторного, к сожалению, актуальной информации нет, но вряд ли что-то поменялось к худшему с 2003-го года. В совокупности с технологией “маршрутных карт” и современными методиками математической интерпретации результатов, думаю, все же будет побольше. Но Вы должны помнить, что несмотря на все эти проценты, в отношении Вас любой полиграфолог вынесет однозначное решение, так как оценка искренности проводится не одним тестом и не одной методикой, а их совокупностью, и если допущена ошибка, значит, имела место недоработка, и с Вами просто необходимо было работать дольше, возможно, на протяжении нескольких дней. Но тут мы сталкиваемся с балансом интересов работодателя, его финансовых возможностей и степени ответственности полиграфолога за результат, что снова нас приводит к морально-этическим рассуждениям. Будем ли мы углубляться в тему проверки или работодатель предпочтет просто пожертвовать “проблемным” человеком и завалить его, не дав шанс на реабилитацию? Мне лишь остается надеяться, что Вы с такими работодателями не столкнетесь. Удачи, успехов в труде и обороне.
